Образ этого титана — одно из драгоценнейших творений греческой мифологии: Прометёй стал воплощением отваги и стойкости, гордого упрямства и сопротивления старым порядкам, любви к свободе и к людям. Он относится к древнейшим и вечно живым символам борьбы за прогресс и счастье человечества. Мало кто из мифических героев удостоился такого внимания, как Прометёй. Более двух с половиной тысяч лет он продолжает жить в произведениях поэтов и мыслителей от Гесиода и Эсхила до Кальдерона, Гёте, Байрона, Шелли, а в 20 в. А. Жида и Казандзакиса. Естественно, каждый истолковывал этот образ по-свое- му и в соответствии со своим временем.
Однако главные черты этого образа, неизменные в любом изображении, стали ’’общим достоянием человечества”, как это символически выражено мексиканским художником Р. Тамайо на его фреске в парижском дворце ЮНЕСКО.
Впервые Прометёй появился на арене мифических событий, когда Зевс восстал против своего отца, титана Кроноса. Титаны защищали старый порядок, установленный Кроносом, но Прометёй встал на сторону Зевса, так как стремился к новому, более справедливому мировому порядку. Он помог Зевсу советом и участием в боях и даже убедил богиню земли Гею присоединиться к нему. Когда после десяти лет упорной борьбы Зевс одержал победу с помощью Прометёя, он не спешил вознаградить своего союзника. Но Прометёй не обращал на это внимания. Он отошел от Зевса лишь тогда, когда тот взял курс на жесткое, жестокое укрепление своей власти. Но открыто Прометёй разошелся с самодержцем еще позже, когда Зевс задумал истребить беспомощный человеческий род. Прометёй любил людей и к тому же всегда сочувствовал слабым. Он решил спасти людей, даже если это и навлечет на него гнев всемогущего бога. Однако для спасения людей необходимо было, чтобы сами они захотели и сумели помочь себе. Поэтому Прометёй вдохнул в них надежду и дал им в руки могучее оружие. Он украл огонь из священного очага на Олимпе (или, по другой версии, из печи бога Гефеста в горе Мосихл на острове Лемнос) и принес его в дар людям. Знакомство с огнем помогло им лучше осознать жизнь, они поняли, что огонь — не только угроза, но и помощь; люди перестали зависеть от капризов погоды, стали лучше питаться, окрепли физически и душевно. Но и это было не все. Прометёй научил их плавить в огне металлы и изготавливать инструменты, научил ремеслам, считать, писать и читать. Он укротил для людей дикого быка и надел на него ярмо, чтобы земледельцы могли использовать его для возделывания полей. Прометёй запряг в повозку коня и заставил его слушаться человека, он построил первый корабль. Наконец, он познакомил людей с лекарствами и с лечением больных и учил их жить счастливо, раз уж они появились на свет. Таким образом, Прометёй стал подлинным ’’творцом человека” — по меньшей мере в том смысле, что вывел его из природного первобытного состояния и воспитал из него разумное существо. Этого Зевс стерпеть не мог. За многочисленные услуги, оказанные роду человеческому, он приговорил Промитеяк суровому наказанию. По приказу Зевса его верные слуги, Сила и Власть, схватили Промитея. и увели на край света, а там богу Гефесту пришлось приковать Промитея. к высокой скале.
Однако этим падением заканчивается лишь первая часть трагедии Промитея Зевс поверг его в вечную тьму не для того, чтобы погубить и этим избавить от мук (да он и не мог сделать этого, так как титаны бессмертны). Он хотел сломить упорство Промитея. Когда из этого ничего не вышло, Зевс снова поднял Промитея на свет, чтобы подвергнуть его новым мучениям.
Много лет Промитей был прикован к скале на вершине Кавказа. Летом он страдал от палящего жара солнца, зимой — от леденящего мороза. И каждое утро к нему прилетал по приказу Зевса огромный орел и клевал своим острым клювом его печень, а за ночь растерзанная печень отрастала заново. Но и эти муки не сломили Промитея. Он оставался все таким же гордым и не раскаивался в своей помощи людям.
Между тем многое изменилось в мире. Зевс настолько укрепил свою власть, что мог не бояться больше за нее, поэтому его правление стало более умеренным. Он перестал быть подозрительным и мстительным тираном, амнистировал титанов и выпустил их из темного Тартара; он даже стал ласков с людьми и за соответствующее вознаграждение в виде жертв стал охранять порядок в человеческом обществе. Лишь одно беспокоило Зевса: тайна, которую знал только Промитей. Снова послал он к нему Гермеса с предложением помилования— в обмен на тайну. И опять Промитея отказался. Тогда Зевс разрешил родным и друзьям Промитея, в том числе его супруге Гесионе и сыну Девкалиону, посетить осужденного. Все в один голос заверяли Промитея, что верховный бог сильно изменился к лучшему, что и боги, и люди им довольны. Тогда и Промитей согласился признать его — какой смысл упорствовать, если для этого уже нет оснований. Одного лишь Промитей не хотел: обращаться к всемогущему владыке с просьбой о помиловании.
Долго Промитей надеялся, что помощь придет от людей — ведь это ради них он перенес столько страданий. Из их рук он был бы согласен принять помощь. И действительно, в один прекрасный день под скалой появился человек: это был герой Геракл. Увидев орла, прилетевшего на свое ежедневное пиршество, он тут же пронзил его стрелой. Затем своей тяжелой дубиной Геракл разбил оковы Промитея и выдернул из скалы огромный шип, которым был прибит к ней Промитей. В ту же минуту появился вестник Зевса Гермес и от имени верховного бога пообещал Промитею. свободу, если он откроет тайну, не дававшую Зевсу покоя. ”Ну что ж, передай Зевсу: пусть он не вступает в брак с Фетидой, о котором он мечтает, так как ее сын превзойдет отца. Пусть он выдаст ее за, смертного, тогда от ее сына не произойдет опасности ни для кого из богов!
Однако Зевс ведь поклялся страшной клятвой, что Промитей будет навеки прикован к скале. Чтобы эта клятва не была нарушена, Промитею пришлось носить кольцо из своих оков, в которое был вправлен камешек из кавказской скалы. Затем в честь Промитея перстни с камнем начали носить люди и носят их до сих пор, хотя происхождение этого обычая давно уже забыто.
Таково сжатое изложение мифа о Промитее, известного нам из трагедии Эсхила ’’Прикованный Промитей.” (ок. 470 до н. э.) и из фрагментов ” Промитея освобождаемого”. Однако окончание мифа реконструировано по античным материалам, поскольку дошедшие до нас фрагменты не дают точного представления о том, как решил Эсхил развязку конфликта между Промитеем и Зевсом (похоже, что он избрал компромиссное решение, приспособленное к требованиям времени). Первая часть ’’Прометеевской трилогии” Эсхила тоже не сохранилась, и мы можем о ней лишь догадываться. У Гесиода, в его ’’Теогонии” (8—7 вв. до и. э.) этот миф начинается несколько иначе: конфликт между П. и Зевсом происходит, когда боги во главе с Зевсом собираются в Сикионе (к западу от Коринфа), чтобы решить вопрос о порядке жертвоприношений богам со стороны людей. Промитей тогда разделил тушу жертвенного быка на две части и устроил дело так, чтобы Зевс выбрал худшую часть, а лучшая часть осталась людям. Тогда Зевс в отместку лишил людей огня, но Промитей похитил огонь на Олимпе и снова дал его людям, после чего был по приказу Зевса прикован к скале, и т. д. Согласно другим распространенным представлениям, отраженным и в ’’Метаморфозах” Овидия, Промитей был ’’творцом человека” не только в переносном, символическом смысле, но и в самом непосредственном: еще во 2 в. и. э. Павсаний пишет в ’’Описании Эллады”, что видел в Фокиде затверделые комки глины, пахнувшие человеческой кожей, — это, мол, были остатки материала, из которого Промитей сотворил человека.
Теперь о некоторых основных обработках этого мифа в новое время. ” Промитей” молодого Гёте (1773) символизировал непримиримость к религии и абсолютизму; позднее Гёте писал об этой драме, что она ’’послужила детонатором для взрыва”. Драма Ге- рдера ’’Раскованный Промитей.” (1802) была поэтическим выражением убежденности в неизбежном приходе нового общественного строя. ” Промитей” Байрона был пронизан революционным оптимизмом автора, вступившего в борьбу за освобождение греков от турецкого ига. Лирическая драма Шелли ’’Освобожденный Промитей” (1820) выражает веру поэта в силу пассивного сопротивления злу и в превосходство угнетаемого над средствами, применяемыми угнетателем. ’’Плохо прикованный Промитей” А. Жида (1899) — комедийная аллегория с глубоким философским подтекстом. ” Промитей” Казандзакиса (1943) содержит ту же основную идею, что и диалог Лукиана (2 в. н. з.) ’’Прометей, или Кавказ”: это обвинение Зевса и вообще всех богов, символизирующих деспотизм сильных мира сего, от имени разума и человечности.
Известно множество античных изображений Промитея на греческих вазах и на рельефах римских саркофагов, наиболее распространенные сюжеты: ’’Прикованный Промитей”, ’’Геракл освобождает Промитея”, ” Промитей создает первого человека. Первым из европейских художников изобразил Промитея (”Промитей создает человека” и ’’Легенда о Промитее”, около 1500 г.) Промитей ди Козимо. ’’Муки Промитея” написал Тициан в 1549—1550 гг., Рубенс — в 1613—1614 гг. ’’Судьбы Промитея”тема восьми картин, украшающих зал заседаний афинской Академии; их написал в конце прошлого века Грипенкерль. В Праге в Национальной галерее находятся скульптурные изображения П. работы Шнирха (1870) и Маковского (1934). Колоссальная позолоченная статуя ”П., несущего людям огонь” работы Мэншипа украшает Рокфеллер-центр в Нью-Йорке.
В музыке, посвященной Промитею, первое место занимает, конечно, увертюра к балету ’’Творения Промитея.” Бетховена (1801). Симфоническую поэму ’’Промитей” написал в 1850—1855 гг. Лист, а в 1909—1910 гг. Скрябин. Из современных композиторов ораторию ’’Страдания Промитея” написал Вольфарт (1955), оперу ”Промитей” — Попович, балет ’’Новый Промитей.” — Га- нуш (1963).
