Профессор Аза Тахо-Годи: «Стихия живой разговорной речи усиливает драматизм, и без того уже пронизывающий обе поэмы». Начало статьи-вступления здесь.
Драматические сюжеты в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея»
В поэмах Гомера наряду с неторопливым эпическим повествованием есть и драматическое изображение происходящих событий, которые глубоко и как бы личностно, заинтересованно переживаются героями. Вспомним знаменитый рефрен «Илиады»:
День придет,— и погибнет священная Троя. Погибнет
Вместе с нею Приам и народ копьеносца Приама.
Отблеск надвигающейся неотвратимой гибели падает на всю «Илиаду». О печальном конце Илиона, а также и о гибели почти всех ахейских вождей, возвратившихся из-под Трои, напоминает самое начало «Илиады», где речь идет о свершении воли (или замысла) Зевса. Слушателям Гомера известен был по мифологическим преданиям этот грозный замысел Зевса и матери-земли — уничтожить род героев за их чрезмерную гордость и нечестие, попирающие законы человеческие и божественные.
Один за другим гибнут герои. Падая с колесницы, они хватают землю руками в предсмертных судорогах; тьма покрывает их или багряное облако затмевает глаза. Умирая, Гектор предсказывает скорую смерть своему убийце — Ахиллу, и тот, зная, что каждая победа приближает его собственную гибель, все-таки идет в бой.
Одиссей оплакивает свое одиночество, растеряв в скитаниях всех товарищей. И скромная доля свинопаса Евмея вызывает у него зависть. Среди роскоши и богатства счастливый царь Менелай проливает слезы, вспоминая погибших друзей. Ужасный конец женихов предсказывает Феоклимен, которому среди пира в доме Одиссея вдруг видится кровь, зло-вещие тени и тьма, закрывшая солнце. Скорбный рассказ о своей судьбе ведет в Аиде Агамемнон, убитый собственной женой уже по возвращении из-под Трои домой. И это предостережение тем, кто считает себя в безопасности дома, среди своих. Ощущение беспокойства живет в сердцах героев, и Одиссей знает, что ему не усидеть в родной семье. Прорицатель Тиресий предрек ему новые скитания и новые страдания.
Все это драматическое беспокойство, указывающее на поздне-эпический характер гомеровских поэм, подчеркивается еще огромным количеством диалогов (а ведь без диалога нет и драмы). Они занимают в «Илиаде» одну треть поэмы, а в «Одиссее» половину. Здесь все любят беседовать, спорить, вспоминать, рассказывать о себе, о предках; слово здесь ссорит людей и примиряет их; недаром оно именуется у Гомера «крылатым» и, как часто говорится, «выбегает из-за ограды зубов». Вот именно эта стихия живой разговорной речи усиливает драматизм, и без того уже пронизывающий обе поэмы, как бы предваряя появление нового жанра «драмы», что по- гречески означает «действие».
