Прометей, греч. — сын титана Иапета и богини Фемиды или океаниды Климены.

Образ этого титана — одно из драгоцен­нейших творений греческой мифологии: Прометёй стал воплощением отваги и стойкости, гор­дого упрямства и сопротивления старым порядкам, любви к свободе и к людям. Он относится к древнейшим и вечно живым символам борьбы за прогресс и счастье человечества. Мало кто из мифических ге­роев удостоился такого внимания, как Прометёй. Более двух с половиной тысяч лет он про­должает жить в произведениях поэтов и мыслителей от Гесиода и Эсхила до Ка­льдерона, Гёте, Байрона, Шелли, а в 20 в. А. Жида и Казандзакиса. Естественно, каждый истолковывал этот образ по-свое- му и в соответствии со своим временем.

Однако главные черты этого образа, неиз­менные в любом изображении, стали ’’об­щим достоянием человечества”, как это си­мволически выражено мексиканским худо­жником Р. Тамайо на его фреске в парижс­ком дворце ЮНЕСКО.

Впервые Прометёй появился на арене мифичес­ких событий, когда Зевс восстал против своего отца, титана Кроноса. Титаны защи­щали старый порядок, установленный Кроносом, но Прометёй встал на сторону Зевса, так как стремился к новому, более справедли­вому мировому порядку. Он помог Зевсу советом и участием в боях и даже убедил богиню земли Гею присоединиться к нему. Когда после десяти лет упорной борьбы Зевс одержал победу с помощью Прометёя, он не спешил вознаградить своего союзника. Но Прометёй не обращал на это внимания. Он отошел от Зевса лишь тогда, когда тот взял курс на жесткое, жестокое укрепление своей власти. Но открыто Прометёй разошелся с самодержцем еще позже, когда Зевс задумал истребить беспомощный человеческий род. Прометёй любил людей и к тому же всегда сочувствовал слабым. Он решил спасти людей, даже если это и навлечет на него гнев всемогущего бога. Однако для спасения людей необходимо было, чтобы сами они захотели и сумели помочь себе. Поэтому Прометёй вдохнул в них надежду и дал им в руки могучее оружие. Он украл огонь из священного очага на Олимпе (или, по другой версии, из печи бога Гефеста в горе Мосихл на острове Лемнос) и принес его в дар людям. Знаком­ство с огнем помогло им лучше осознать жизнь, они поняли, что огонь — не только угроза, но и помощь; люди перестали зави­сеть от капризов погоды, стали лучше пи­таться, окрепли физически и душевно. Но и это было не все. Прометёй научил их плавить в огне металлы и изготавливать инструмен­ты, научил ремеслам, считать, писать и чи­тать. Он укротил для людей дикого быка и надел на него ярмо, чтобы земледельцы могли использовать его для возделывания полей. Прометёй запряг в повозку коня и заставил его слушаться человека, он построил пер­вый корабль. Наконец, он познакомил лю­дей с лекарствами и с лечением больных и учил их жить счастливо, раз уж они по­явились на свет. Таким образом, Прометёй стал подлинным ’’творцом человека” — по меньшей мере в том смысле, что вывел его из природного первобытного состояния и воспитал из него разумное существо. Этого Зевс стерпеть не мог. За многочисленные услуги, оказанные роду человеческому, он приговорил Промитеяк су­ровому наказанию. По приказу Зевса его верные слуги, Сила и Власть, схватили Промитея. и увели на край света, а там богу Гефесту пришлось приковать Промитея. к высокой скале.

Промитей был повержен, но не побежден: он не отчаялся. Он знал, что тирания Зевса не будет продолжаться вечно; а так как Промитей унаследовал от матери дар провидения, он знал, когда и как будет низвергнут Зевс, знал он и то, как может избежать этого верховный бог. Когда весть об этом до­летела до Зевса, он тут же послал к Промитею бога Гермеса, чтобы тот дознался обо всем. Но Промитей отказался иметь дело с Зевсом и его послом: ’’Всех вас я ненавижу, о боги! Свои муки я не променяю на рабское служение тирану!” Когда Гермес принес этот ответ, Зевс одним ударом молнии низверг скалу с прикованным Промитеем в глубины Тартара.

Однако этим падением заканчивается лишь первая часть трагедии Промитея Зевс поверг его в вечную тьму не для того, чтобы погу­бить и этим избавить от мук (да он и не мог сделать этого, так как титаны бессмертны). Он хотел сломить упорство Промитея. Когда из этого ничего не вышло, Зевс снова поднял Промитея на свет, чтобы подвергнуть его новым мучениям.

Много лет Промитей был прикован к скале на вершине Кавказа. Летом он страдал от па­лящего жара солнца, зимой — от леденяще­го мороза. И каждое утро к нему прилетал по приказу Зевса огромный орел и клевал своим острым клювом его печень, а за ночь растерзанная печень отрастала заново. Но и эти муки не сломили Промитея. Он оставался все таким же гордым и не раскаивался в своей помощи людям.

Между тем многое изменилось в мире. Зевс настолько укрепил свою власть, что мог не бояться больше за нее, поэтому его правление стало более умеренным. Он пе­рестал быть подозрительным и мститель­ным тираном, амнистировал титанов и вы­пустил их из темного Тартара; он даже стал ласков с людьми и за соответствующее воз­награждение в виде жертв стал охранять порядок в человеческом обществе. Лишь одно беспокоило Зевса: тайна, которую знал только Промитей. Снова послал он к нему Гермеса с предложением помилования— в обмен на тайну. И опять Промитея отказался. Тогда Зевс разрешил родным и друзьям Промитея, в том числе его супруге Гесионе и сыну Девкалиону, посетить осужденного. Все в один голос заверяли Промитея, что верховный бог сильно изменился к лучшему, что и бо­ги, и люди им довольны. Тогда и Промитей со­гласился признать его — какой смысл упор­ствовать, если для этого уже нет оснований. Одного лишь Промитей не хотел: обращаться к всемогущему владыке с просьбой о поми­ловании.

Долго Промитей надеялся, что помощь придет от людей — ведь это ради них он перенес столько страданий. Из их рук он был бы согласен принять помощь. И действитель­но, в один прекрасный день под скалой появился человек: это был герой Геракл. Увидев орла, прилетевшего на свое ежед­невное пиршество, он тут же пронзил его стрелой. Затем своей тяжелой дубиной Ге­ракл разбил оковы Промитея и выдернул из скалы огромный шип, которым был прибит к ней Промитей. В ту же минуту появился вестник Зевса Гермес и от имени верховного бога пообе­щал Промитею. свободу, если он откроет тайну, не дававшую Зевсу покоя. ”Ну что ж, передай Зевсу: пусть он не вступает в брак с Фети­дой, о котором он мечтает, так как ее сын превзойдет отца. Пусть он выдаст ее за, смертного, тогда от ее сына не произойдет опасности ни для кого из богов!Итак, Промитей достиг свободы — с помощью человека и примирения с Зевсом, в котором Промитей не поступился своей гордостью и своими целями, хотя ради этого ему пришлось перенести столько страданий. И в довершение победы Зевс призвал его в сонм богов на Олимпе.

Однако Зевс ведь поклялся страшной клятвой, что Промитей будет навеки прикован к скале. Чтобы эта клятва не была наруше­на, Промитею пришлось носить кольцо из своих оков, в которое был вправлен камешек из кавказской скалы. Затем в честь Промитея перстни с камнем начали носить люди и носят их до сих пор, хотя происхождение этого обычая давно уже забыто.

Таково сжатое изложение мифа о Промитее, из­вестного нам из трагедии Эсхила ’’Прико­ванный Промитей.” (ок. 470 до н. э.) и из фрагмен­тов ” Промитея освобождаемого”. Однако оконча­ние мифа реконструировано по античным материалам, поскольку дошедшие до нас фрагменты не дают точного представления о том, как решил Эсхил развязку конфлик­та между Промитеем и Зевсом (похоже, что он из­брал компромиссное решение, приспособ­ленное к требованиям времени). Первая часть ’’Прометеевской трилогии” Эсхила тоже не сохранилась, и мы можем о ней лишь догадываться. У Гесиода, в его ’’Те­огонии” (8—7 вв. до и. э.) этот миф начина­ется несколько иначе: конфликт между П. и Зевсом происходит, когда боги во главе с Зевсом собираются в Сикионе (к западу от Коринфа), чтобы решить вопрос о по­рядке жертвоприношений богам со сторо­ны людей. Промитей тогда разделил тушу жерт­венного быка на две части и устроил дело так, чтобы Зевс выбрал худшую часть, а лучшая часть осталась людям. Тогда Зевс в отместку лишил людей огня, но Промитей похи­тил огонь на Олимпе и снова дал его лю­дям, после чего был по приказу Зевса при­кован к скале, и т. д. Согласно другим распространенным представлениям, отра­женным и в ’’Метаморфозах” Овидия, Промитей был ’’творцом человека” не только в пере­носном, символическом смысле, но и в са­мом непосредственном: еще во 2 в. и. э. Павсаний пишет в ’’Описании Эллады”, что видел в Фокиде затверделые комки глины, пахнувшие человеческой кожей, — это, мол, были остатки материала, из которого Промитей сотворил человека.

Теперь о некоторых основных обработ­ках этого мифа в новое время. ” Промитей” моло­дого Гёте (1773) символизировал неприми­римость к религии и абсолютизму; позднее Гёте писал об этой драме, что она ’’послу­жила детонатором для взрыва”. Драма Ге- рдера ’’Раскованный  Промитей.” (1802) была поэтическим выражением убежденности в неиз­бежном приходе нового общественного строя. ” Промитей” Байрона был пронизан револю­ционным оптимизмом автора, вступившего в борьбу за освобождение греков от турец­кого ига. Лирическая драма Шелли ’’Осво­божденный Промитей” (1820) выражает веру поэта в силу пассивного сопротивления злу и в превосходство угнетаемого над средст­вами, применяемыми угнетателем. ’’Плохо прикованный Промитей” А. Жида (1899) — коме­дийная аллегория с глубоким философским подтекстом. ” Промитей” Казандзакиса (1943) соде­ржит ту же основную идею, что и диалог Лукиана (2 в. н. з.) ’’Прометей, или Кав­каз”: это обвинение Зевса и вообще всех богов, символизирующих деспотизм силь­ных мира сего, от имени разума и человеч­ности.

Известно множество античных изображе­ний Промитея на греческих вазах и на рельефах римских саркофагов, наиболее распростра­ненные сюжеты: ’’Прикованный Промитей”, ’’Ге­ракл освобождает Промитея”, ” Промитей создает первого человека. Первым из европейских художников изо­бразил Промитея (”Промитей создает человека” и ’’Леген­да о Промитее”, около 1500 г.) Промитей ди Козимо. ’’Муки Промитея” написал Тициан в 1549—1550 гг., Рубенс — в 1613—1614 гг. ’’Судьбы Промитея”тема восьми картин, украшающих зал заседаний афинской Академии; их написал в конце прошлого века Грипенкерль. В Праге в Национальной галерее находятся скульптурные изображения П. работы Шнирха (1870) и Маковского (1934). Колос­сальная позолоченная статуя ”П., несущего людям огонь” работы Мэншипа украшает Рокфеллер-центр в Нью-Йорке.

В музыке, посвященной Промитею, первое место занимает, конечно, увертюра к балету ’’Творения Промитея.” Бетховена (1801). Симфони­ческую поэму ’’Промитей” написал в 1850—1855 гг. Лист, а в 1909—1910 гг. Скрябин. Из со­временных композиторов ораторию ’’Стра­дания Промитея” написал Вольфарт (1955), оперу ”Промитей” — Попович, балет ’’Новый Промитей.” — Га- нуш (1963).